Когда-то давно, после 1 курса университета, я ездил на языковую практику. Мы уезжали в глухие деревни на несколько недель, чтобы записывать и расшифровывать местный фольклор для создания словарей.

Это был взрывающий мозг опыт. Потому что всего в 6-8 часах езды от нас жили русские люди, половина слов которых была мне непонятна, а их сказки и поговорки даже близко не напоминали классические русские народные.

Кроме лингвистических откровений, там были и культурологические. В деревнях, куда машина с продуктами приезжала максимум раз в неделю, никто никогда не закрывал двери домов, почти все мужики круглосуточно пили, бабушки готовы были кормить тебя сутки напролёт, а местные парни однажды, с глубокого перепоя, пытались взять приступом школу, где мы жили, потому что очень хотели познакомиться с нашими девушками. У меня был пирсинг в ухе и брови, который я тщательно заклеил пластырем (иначе меня бы никто не понял), говорил парням, что заклеил порезы от драки и тем снискал немного их доверия. А по вечерам с другом Колей мы сидели в маленькой бане и под писк комаров читали Бродского. Романтические времена были, как будто не со мной.

Ну и короче всё это просто детсад по сравнению с опытом настоящих полевых лингвистов, которые уезжает в дремучие американские и африканские деревни, месяцами в них живут, чтобы изучить язык, на котором во всём мире может разговаривать 50-100 человек. Там какая-то другая вселенная, совсем другие ценности и вообще всё иначе. И там, например, в одном из племени есть два обозначения мира/вселенной: мир как лицо, то есть плоский как карта, и мир как крот, то есть подвижный и горизонтальный, как история. Красиво.

Даже если вы не лингвист — послушайте этот классный подкаст от Арзамаса. Про российского лингвиста, изучающего языки мезоамерики. Там не столько про грамматику, сколько про новый опыт проживания жизни.

https://arzamas.academy/radio/announcements/davletshin